Вы здесь: Home
«Мой сосед шестиклассник Толька приходит из школы во втором часу. Я слышу через стену, как он швыряет в угол сумку, гремит посудой. Потом он выходит в коридор и стучит в мою дверь. – Ну, чего? – говорю я не очень любезно. У меня срочная работа, я не склонен принимать гостей. – Наша плитка перегорела, – говорит Толька с порога. – Я разогрею суп на твоей, ладно? – Можешь забрать ее в свою комнату. – Да не стоит. Лучше принесу кастрюлю…»
«Ночью прошел теплый грозовой дождь, а утром все деревья оказались окутанными зеленоватым туманом. Это острые листики проглядывали из лопнувших почек. Взрослые говорили, что давно уже не было такого тёплого Первомая. День обещал быть чудесным, и мама решила, что Андрейка может пойти смотреть демонстрацию в новом костюме. Это было замечательно…»
«Берег зарос пыльной правой. Сухие высокие цветы поднимались из травы и колюче щекотали ноги. Алька, сбивая белые венчики цветов концом деревянного меча, шагал к набережной. Внизу, под обрывом, выгнувшись плавной дугой, отдыхала от дневного зноя река. Ни один катерок не беспокоил ее неподвижности, только едва заметный ветер иногда касался воды, рассыпая на лету блики красноватого солнца…»
«Во время войны мы жили в небольшом сибирском городе. Мама тогда работала в госпитале, сестра училась в техникуме. Мой отец погиб еще в августе сорок первого года. Старший брат воевал. Дом, где мы жили, был двухквартирный. В соседней квартире жила кассирша городского кинотеатра с двумя сыновьями: Володей и Павликом. Володя учился в восьмом, Павлик в четвертом классе. Начинался сорок пятый год. Февральские вьюги гнали по улицам городка снежные вихри. Вечерами слышно было, как трубит в дымоходе ветер и дребезжит в раме треснувшее стекло…»
«Каждое утро, в восемь часов, Валерка отправляется в школу. В переулке он сворачивает на тропинку и спешит по ней до лазейки в бетонном заборе. Так делают все мальчишки, чтобы сократить дорогу…»
«В Минске поезд стоял сорок минут. Мой сосед по купе – высокий, седоватый подполковник медицины – предложил пройтись по привокзальной улице. Мы прошли два квартала и, оказавшись в небольшом сквере, сели на скамейку. Был пасмурный октябрьский день…»
«Ревёт ветер… Юрка, лёжа на диване, видит в окно деревянный забор и приколоченный к доскам самодельный флюгерок. Забор вздрагивает под напором ветра. Захлёбываясь в стремительном потоке воздуха, отчаянно вращается на флюгере вертушка. Стрелка флюгера мечется по жестяной шкале между буквами S и W: с зюйд-веста ударил циклон…»
«Пашка появился стремительно. Он уперся ладонями в подоконник и, перебросив через него сразу обе ноги, прыгнул в комнату. – На мельницу пойдешь? – А? – А – дважды два, пустая голова, – деловито сообщил Пашка. Но все-таки повторил: – Пойдешь на мельницу?..»
«Когда сын полярного лётчика Тополькова одиннадцатилетний Валерка вернулся из школы, он узнал грустную новость. Отец сообщал в письме, что задерживается на Ямале еще на два месяца, Там была важная работа. „Знаю, что скучаешь, – писал он Валерке, – но сейчас улетать мне нельзя, сынок. Лучше уж сразу сделать так, как нужно, чтобы потом было легче на душе“…»
Владислав Крапивин – известный писатель, автор замечательных книг "Оруженосец Кашка", "Мальчик со шпагой", "Мушкетер и фея", "Стража Лопухастых островов", "Колесо Перепелкина" и многих других. В этой повести рассказывается о сказочных странах Тыквогонии и Никалукии и приключениях ее необыкновенных обитателей
На старом пароходике, плывущем по тихой реке, познакомились в пути пожилой Пассажир и мальчик. Пассажир рассказал мальчишке старую историю, почти легенду, о юном Галиене Тукке из города Реттерхальма, что стоял когда-то в этих местах… Мальчик расстался с Пассажиром, но печальная история, которую он услышал, уже сплелась с его жизнью…
Это роман о современных подростках, о том, как их жизнь чудесным образом переплетается с жизнью мальчишек первых послевоенных лет, чьи любимые герои, игры и увлечения – капитан Лухманов и «Тайный экипаж корабельщиков» – становятся для нынешних ребят такими же важными и необходимыми, как и для их сверстников из далекого 1946 г. Эта книга и о преемственности поколений: о том, как традиции старших, их нравственные ценности помогают современным героям книги совершать поступки, требующие гражданской смелости, решительности и мужества. Для среднего и старшего школьного возраста.
В 2004 г. вышла книга супругов Бузиновских «Тайна Воланда», рассказавшая о таинственном человеке – Роберте Бартини, итальянском коммунисте, переехавшем в СССР и, по сути, создавшем советскую авиацию и космонавтику. Но это было не единственное, и не главное его достижение. Главное, это разработанная им концепция шестимерной вселенной и вытекающее из неё ноосферное мировоззрение, являющееся дальнейшей эволюцией мировоззрения коммунистического, но уже переставшем быть коммунистическим и даже материалистическим. Он не мог пропагандировать это мировоззрение, в СССР открыто, и тогда он создал Тайное общество «Диск» в которое вошли советские писатели составляющих золотой фонд не только советской, но и мировой литературы. И они начали его пропаганду между строк. У Бузиновских приведён их список, но, понятно, он нуждается в уточнении. Я пришёл к выводу, что «дисковцами» были и два современных писателя В. Крапивин и М. Ахманов. Почему я пришёл к такому выводу, и рассказывает эта книга.
Повести, вошедшие в книгу, принадлежат перу одного из самых известных и читаемых детских писателей современной России – Владиславу Крапивину. Они о детстве мальчишек, которое пришлось на суровые военные и первые послевоенные годы, о радости открытия и познания мира, о верной мальчишеской дружбе, о первой любви и первом смелом поступке. Для среднего школьного возраста.
«Есть на свете страна – Страна Синей Чайки. Мало кто знает о ней. Она лежит на юге, на полуострове, который очертаниями напоминает голову чайки. А воздух там всегда синий-синий… От материка полуостров отделяют горы Гранитного Ожерелья. Они совершенно непроходимы, и поэтому в Страну Синей Чайки можно попасть лишь по морю. Весь год согревает Страну теплое южное солнце. От мыса Белый Зуб и до Зеленых Отрогов Гранитного Ожерелья покрыли ее густые заросли и темные южные леса…»
«Костёр догорал. Желтое пламя замирало на обугленных сучьях, и пунцовые угли кое-где уже покрыл тонкий пепельный налёт. Мальчик перестал смотреть в огонь и лег на спину. Глаза его скоро привыкли к темноте, и он увидел, как покачиваются в тёмном небе черные вершины обступивших поляну сосен. Они качались медленно и бесшумно, и синие звёзды плавали от одной вершины к другой…»
«Густели темно-синие сумерки. Луна, похожая на щит из красной меди, поднималась над заросшим прудом. На другом берегу, касаясь черными кронами редких зеленых звезд, стояли одинокие сосны, а за ними светились окна заводского поселка. На листьях кустарника метались отблески костра…»
«После «мертвого» часа жизнь в пионерском лагере пошла по-старому. Родители разъехались. Ребята дожевывали привезенные гостинцы. Виталька сидел у палисадника и смотрел сквозь деревянные планки па дорогу. Он нарочно ушел в дальний уголок. Здесь никто не мог увидеть, что Виталька глотает слезы. Отец не приехал, хоть и обещал в письме…»
«Дул сырой октябрьский ветер. Он бросал на тротуары кленовые листья, похожие на ярких бабочек. Листья сначала празднично желтели на мокром, чёрном асфальте, потом пропитывались влагой и делались блеклыми и скучными. Дождя не было, но серые облака низко нависали над крышами. Шурик понуро шагал из школы. Нет, плохого ничего с ним не случилось. Но он привык, чтобы каждый день случалось что-то хорошее, а разве может произойти что-нибудь радостное, интересное в такой хмурый день, как сегодня? И оказалось, что может…»
«Он родился на Урале, в небольшом городке, где в мае буйно цветёт над деревянными заборами черёмуха, а в июне воздух полон тополиного пуха. Было ему двенадцать лет…»
«…Мой друг отличался характером решительным и беспокойным, через неделю после моего приезда он взял да и укатил в экспедицию на Север, оставив меня на попечение своих родителей. Прошло несколько дней, и я заскучал. Знакомых в городе не осталось, заняться было нечем. Тихими вечерами, когда опускаются синие сумерки и в черных листьях тополей начинает дрожать зеленая звезда, я ходил к реке, где в детстве мы с Николаем ловили пескарей и возились с рассохшейся старой лодкой…»
«Серые лохматые облака летели низко. Костя и Тамара, запрокинув головы, смотрели, как навстречу облакам падает и не может упасть парашютная вышка. – Будто на экране, – сказал Костя. – Замедленная проекция. – Ну, вот опять ты со своими терминами, – хмыкнула Тамара. – На экране облака всегда плоские и ужасно скучные…»
«Поезд шел из Ленинграда в Свердловск. Ярко-желтый кленовый лист прилип к мокрому стеклу где-то у Тихвина и был теперь так далеко от родного дерева, как не занес бы его ни один осенний ветер. Лишь вечером поезд вырвался из-под низкого облачного свода. Впереди синело чистое небо, и первые звезды дрожали над черными кронами тополей…»
«Студент Алексей Барсуков ехал из Москвы на каникулы. В Свердловске он решил остановиться на день, чтобы повидать школьного товарища. Алексею не повезло, он не застал товарища в городе. Поезд уходил ночью. Не зная, как провести остаток дня, Алексей бродил по знойным, полным трамвайного грохота улицам, пока не оказался перед зданием картинной галереи. Он вошел…»
«– Нет ли у тебя спичек? – Это были первые слова, которые я услышал от своего друга – инженера Виктора Кравцова, когда мы встретились в рыбачьем поселке в Крыму. Получив коробок, он вынул трубку и принялся набивать ее из плоской табакерки. – Как это понимать? – спросил я. – А твой излюбленный «Беломор»? – От папирос бывает рак легких, – авторитетно заявил Виктор. – Кроме того, надо же использовать по назначению эту вещь. – Он щелкнул крышкой табакерки и добавил: – Штука эта необыкновенная…»
«– Слушай, а может быть, она забыла твой новый адрес, – попытался утешить Олега товарищ. – Могла бы домой написать. Оттуда переслали бы. Двадцать дней писем нет. – Значит, самолёты не идут…»
«Никто, кроме Лёньки, не называл его морским волком. Был он высок, сутуловат, носил длинный вязаный жилет и курил не короткую трубку-носогрейку, а обычные сигареты «Прима». Только выцветшая чёрная фуражка с якорем говорила о капитанском звании…»
«Тихо в комнате. Слабо горит настольная лампочка. Андрейка лежит в кровати, натянув одеяло до подбородка, и смотрит в окно. Мороз протянул по стеклу цепкие щупальца узора. Лишь в середине стекла осталось маленькое тёмное окошко, и в нём переливается весёлая звёздочка…»
«Когда Саша проснулся, за окнами еще блестели морозные звезды. В первое утро каникул можно было встать попозже, но мальчик колебался лишь секунду и сбросил одеяло. Вчера он решил пойти в кино на первый утренний сеанс: днем билеты на «Судьбу барабанщика» достать было очень трудно…»
«– Всё, – сказал Валерий, отстегивая крепление сломанной лыжи. Он поискал глазами какой-нибудь пенек и, не найдя, сел прямо в снег. – Приехали… – Так и будем сидеть? – спросил Лешка. – Помалкивай уж! – взорвалась Галя. – Сам ведь потащил нас сюда! Все давно дома, конечно, а мы… Вот тебе и короткий путь!..»
«– Очень, оч-чень неважно, – говорил преподаватель. Он вертел в сухих пальцах карандаш и при каждом слове «очень» постукивал им по столу. Галинка сидела, выпрямившись и стараясь не зареветь. Она даже придала лицу самое равнодушное выражение. Но все равно она знала, что похожа сейчас на птенца. вытащенного из гнезда. Маленькая, с черными кудряшками и остреньким носом, растерянная и беспомощная…»
«Влажный юго-западный ветер за несколько дней согнал с горных склонов серый тающий снег. Сейчас его нет даже в ложбинках. Вместо снега там стоят маленькие синие озера. В них плавают желтые солнечные облака и чуть заметно качают вершинами перевернутые сосны…»
«В конце сентября мне пришлось лететь и Ханты-Мансийска в Тюмень. По пути наш маленький Ан-2 должен был сделать посадку в Тобольске. Через два часа я увидел, как под крылом медленно разворачивается и растет город с башнями белого кремля на высоком берегу Иртыша. Волны на реке с высоты казались неподвижными…»